Kivik Art Center
Фото: Nina Reistad
В разных частях мира жили архитекторы. Кто-то был молод и учился, другие уже начинали практиковать. В 1989 году они встретились в Лос-Анжелесе, чтобы создать конкурсный проект для достаточно мифологического здания – Александрийской библиотеки в Египте. Соревнование они выиграли, победив 500 конкурентов из разных стран, именуя себя Snohetta – как одну из горных вершин Норвегии, которую викинги почитали так же, как Олимп в Греции.
Так начала свою практику одна из норвежских архитектурных фирм, а библиотека в Александрии была построена лишь к 2001 году. В числе ее авторов – архитекторы Крейг Дикерс (США), Кьетил Торсен, Ейвинд Мо, Пер Йозефсон (Норвегия), Кристов Капеллер (Австрия), художник Йорунн Саннес (Норвегия). Трое из них стали ведущими партнерами в бюро, которое занимается интерьером, ландшафтом, гражданскими зданиями и планированием, причем специалисты по ландшафту и интерьеру составляют не меньше четверти сотрудников фирмы.
Работа в соавторстве – одно из главных отличий мастерской, в числе объектов которой – музей современного искусства в Лиллехамере, возведенный к зимней Олимпиаде-1994, Национальная опера в Осло, построенная к 2008 году, и норвежское посольство в Берлине. В качестве декоративного элемента в последнем была использована глыба норвежского белоснежного гранита высотой 14 метров и весом 120 тонн – в сочетании со стеклом она передавала ощущение северной прохлады. Это важно отметить: многие объекты бюро тесно связаны с природным окружением, и архитекторы всегда находят новые способы взаимодействия с ландшафтом. Здесь в ход идут не только методы планировки, которыми пользовались Ф.Райт и А.Аалто, интегрируя дома в естественное окружение, но и более тщательная работа по использованию особенностей пейзажа, например, как это было сделано в Кивик-центре, который является первым объектом Музея современного искусства в Швеции. Кивик-центр представляет собой несколько коробок разного сечения и длины, две из них – квадратные и служат своеобразными видоискателями, которые помогают поймать в свою рамку уникальный местный пейзаж. Сами боксы сделаны из максимально нейтрального материала – серого бетона. На этом объекте, как и в работе над другими проектами, Снохетта сотрудничала с художниками: расположение круглых ламп, освещающих другую пару павильонов, повторяет рисунок точек на увеличенном фотоснимке Тома Сандберга, а кадры, напечатанные на стекле, служат экранами, через которые посетители третьей пары боксов видят взятый в бетонную «оправу» лес.
Если в Кивик-центре архитекторы нейтрализовали сооружения, используя их лишь как графические рамки, то в постройках для Лиллехамера и Осло внимание авторов привлекает народное деревянное зодчество: они применили технологии кораблестроения для обшивки фасада музея искусств и интерьерного решения фойе оперного театра. Лес, как и в России, для Норвегии был одним из основных строительных материалов – до сих пор сохранились уникальные культовые сооружения «ставкирки» – бревенчатые церкви, в архитектуре которых сочетаются языческие и христианские мотивы. Использование местных материалов позволяет бюро даже при ограниченном бюджете и сжатых сроках достигать хороших результатов. Так было в случае с туристической станцией Эггум, которая служит автобусной остановкой, паркингом и местом кратковременного отдыха посетителей этого района, привлекающего туристов практически не тронутой человеком природой. Искусственное плато, ограниченное рукотворным амфитеатром, сложенным из камней,
используется для стоянки машин. В обшитом древесиной объеме разместили небольшую кухню, а в скале позади – туалет. Уступы каменного амфитеатра подчеркивают живописную динамику ниспадающего рельефа, являясь удобной платформой для созерцания гор и моря. Думается, что разные течения и направления в истории архитектуры можно выделять в соответствии с тем, какой аспект в тот или иной промежуток времени интересует зодчих больше всего. В начале двадцатого века таким элементом была конструкция (Ж.Эйфель, А.Гауди), позже ее заменяет функция (Ле Корбюзье, А.Аалто), которая в свою очередь вытесняется игрой форм и света (Луис Кан и английские бруталисты), далее приходит время технологии, с помощью которой создаются простые объемы (Н.Фостер, И.Пэй). Композиционное начало, идеи динамики и движения интересуют выпускников Архитектурной ассоциации (З.Хадид и Р.Колхаас), а волшебство новых материалов, свойства камня, стекла – ряд европейских архитекторов (Ж.Херцог и П.Де Мирон, Ж.Нувель). Новое поколение зодчих работает с формой и композицией, динамикой и различными материалами – так пространство наполняется ярко выраженной символикой, и в нем проявляются идеи вечности, созерцательности, столкновения стихий. Снохетта поддерживает эту философию: такова Опера в Осло, расположенная на грани воды и суши, Музей поэта Петера Дасса, абрис которого повторяет форму холма, в который встроено здание. Работа с контекстом помогает раскрывать значение здания для данного места и времени. Вечность знаний, хранящихся в библиотеке Александрии, проиллюстрирована кругом-циклом, на наружной плоскости которого нанесен орнамент из древнеегипетских иероглифов – и этот художественный жест ставит объект в один ряд с обелисками на площадях Парижа и Стамбула, храмами в Луксоре и Карнаке, пирамидами в Гизе – сооружениями, связанными с историей прошлых тысячелетий. Скульптурная обработка камня применена и при создании Оперы: ей подвергся «ковер» (поверхность пандуса) кровли, объединяющий воздушное, земное и водное пространства. Плиты из светлого итальянского мрамора разной фактуры накрыли фойе помещения технических служб: эта наклонная плоскость – новый «уровень земли» для всего района Бьорвика – он активно реконструировался и, наконец, получил выход к заливу-фьорду, от которого ранее был отделен территорией порта и множеством транспортных магистралей. Оперу создают не просто на освобожденном пространстве, но практически на воде. Здание становится смысловой доминантой, по отношению к которой будут проектировать архитектурное окружение района. Идея пограничных пространств здесь ассоциирована с формой – деревянный «волнорез» в фойе символизирует границу между искусством и повседневностью, между новой для Норвегии оперой и традиционными видами творчества, между приватным (сцена) и публичным.
Более скромный, но не менее философский объект создал Кьетил Торсен, один из основателей Снохетта, в соавторстве с художником Олафуром Эльясоном – временный павильон 2007 года для галереи Серпантин в лондонском Гайд-парке полностью выполнен из дерева. При работе над проектом авторы размышляли об отношении аналоговых способов творчества и цифровых. Печатная машинка отличалась от компьютера в первую очередь тем, что писатель должен был держать в уме произведение в целом, ведь для того чтобы внести исправления, надо было заново печатать лист. Когда пишешь в цифровом виде – можно в любой момент вернуться к началу, внести необходимые изменения, и окончательного варианта перед началом работы представлять особенно не нужно.
Кроме довольно важных в культурном отношении учреждений, Снохетта занимается проектированием городской среды, жилых зданий и общественных комплексов – в списке построек можно обнаружить, например, фрагмент городской улицы Karl Johans gate в Осло, детский сад в Эйдсволле (Норвегия), институт нейробиологии в Марселе (Франция). Практически все объекты подчинены ландшафту – городскому или природному, в проектах учтены функциональные требования и, главное, – привнесена концепция: философская, поэтическая или художественная, и именно это отличает работы мастерской от деятельности их коллег.