Стрелка взгляд изнутри*

>Статья опубликована в пилотном (первом) номере журнала Современная архитектура (Новосибирск), который издают в числе других уважаемые Татьяна Иваненко и Александра Архипова. Приводится в авторской редакции (без необходимых правок)

DSC04909

*эта статья – частное мнение студента, не обязательно совпадающее с мнением редколлегии, администрации института, его студентов или профессуры. Мнение высказано в середине второго семестра, после ревью и само по себе является только «фотографией» сложившегося на это 12 апреля представления о революции внутри революции. Или катастрофы внутри катастрофы. Или катастрофы внутри революции. Или, на что остается надеяться, революции внутри катастрофы.

Случайность стала определяющей. Упомянуть в речи город, отсутствующий на архитектурной карте мира, России, даже толком — региона. Человек из этого города зачем-то прослушал речь незнакомца до конца. Зачем-то заполнил анкету на мало что обещающем сайте, где основное было – мы делаем «лето» и «школу», которую построит Коолхаас. Декан школы, из Лондона. Свифт что-ли (а не безумен ли он?). Анкета — как на сайте вакансий. Требования мало отличаются. Английский больше 80-ти по айбити (IBT TOEFFL). Пришлось все-таки пройти этот айбити и с удивлением обнаружить результат больше 80-ти баллов. Выше тройки.Здесь нет ректората и деканата. Никаких отметок. Есть офис, пространство, процесс и, чтобы было еще одно слово на «п», — professeurs. Важное слово. Есть учебное время из двух семестров. Есть пять исследовательских и одно практическое направление.

Могу с уверенностью утверждать – что офис – [under construction]. Программа, написанная голландцами, загружается на железо почти российского производства и постепенно локализуется, переносится с зарубежных дискет офиса ОМА/АМО на жесткий… суровый диск. В структуре уже есть А.Острогорский (был в Интерни, теперь – коммуникатор), Ю.Григорян (образовательная программа), К.Гиршина (летняя программа), В.Мельникова (ответственный за все) и И.Осколков-Цинципер в качестве президента. Деканом школы или своеобразного дома является Рем Коолхас.

Стрелка, обозначенная типографским знаком [>] стала модной приставкой. Есть стрелка-студенты, стрелка-институт, стрелка-бар и стрелка как место.

Место на острове, с видом на Кремль, спорного Петра I, несносный ЦДХ и новоявленный ХХС, в двух разных мостах от города. Которые сожжешь, и все станет на свои логические же места, а так – абсурд. Абсурд – на этом месте Жан Нувель предложил красное дырявое, через которое видно чрево Красного Октября. В чреве как полагается, микрофлора, как-то цветущая и переводящая жизнь на *** ***. Деньги и время – на плохие обеды, внимание – на пустые слова и новости. Для пешеходов Стрелка – мозг и голова, так как рядом с входом на остров, для автомобилистов – что-то рядом с выездом.

Стрелка изнутри порождает дискомфорт, агрессию и злость.

Чем? Неясностью. Как сама жизнь, учебный процесс неопределёнен, безграничен. Тем, что проясняется в исследованиях. Все знают о коррупции, которая постепенно вычеркивается из наших трактатов, о развале, о косности систем? Поочередное столкновение со всей абсурдностью сочетания этого в исследовательских темах, предметах, материалах и обескураживает и мотивирует.

Злит «все в новинку», злит «самоощущение», злит «самонеуверенность», злит открытость и откровенность. Неверие вызывает все, чего почти нет в практике, а тем более структурно отсутствует в образовании: ответы на поставленные вопросы (их можно получить!), горизонтальные и партнерские отношения, диапазон затрагиваемых тем и уровень приглашенных экспертов.

За малым исключением это личные ощущения. У лиц с другим несоветским детством (оказывается, живут и такие), нероссийским вузом (и таких предостаточно), могут быть другие причины злиться и радоваться. Неверие трансформируется в доверие.

У меня безумную радость вызвал первый семестр. С одной стороны это была коллекция событий (круглые столы, дискуссии, экскурсии), восхитительные лекции и палитры мнений, противоречащих моему и друг другу, с другой – положительное разрешение собственных сомнений, находок и догадок.

Это школа мысли не только по пяти заявленным направлениям, но школа подачи себя, своих слов и идей, которая стала предметом шестого, практического направления – коммуникационных навыков.

К чему? Это внутреннее неудобство – несовместимость привычного статуса архитектора («а вы для новых русских коттеджи проектируете?»– задает вопрос оперативный работник теперь полиции), неархитектурного исследования (Рем Коолхаас показывает схему транспортных сообщений Японии, которую анализировал Кишо Курокава для предложений по региональному развитию, Рейнир де Грааф показывает карту энергетической Европы, Стефано Боэри – средиземное море как континент), практически отсутствующего метода исследования** в классическом понимании с заявленным институтом архитектуры, медиа и дизайна порождает противоречивые ожидания, сценарии развития. Либо произвести пустое развлечение а-ля очередной арт-проект про разрушающуюся Москву, либо, упираясь ногами и руками в дверные косяки, вылететь за рамки архитектуры после волшебного толчка из первого семестра и, подобно собаке Стрелке, облаять в космическом пространстве других знаний астероиды, кометы, камни… космического мусора там пока что не было… и звезды, потом вернуться на Землю, выбраться из звездолета и, привычно лая, поделиться с сородичами узнанным. А самим фактом возвращения и порождения нормальных себе подобных, некосмических собак, служить доказательством успешности эксперимента.

Быть может это участь первого курса, а следующим станет Гагарин, то есть человек, полетевший в космос, и, вернувшись, рассказавший об этом людям… человеческим языком.

Но в [>], пожалуй, есть еще один посыл. Посыл архитекторов и узких специалистов в универсализм. Он авангардистский, берущий начало в 1920-х годах, тогда – футуристический. Он модернистский и футурологический из 1960-х, времени очередного утопического мирового расцвета. Он — универсалистский, современный, футуроконструкторский, конструирующий будущее.

На мой взгляд, есть две возможности изменить мир – через антропологию/медицину, которые про «самого человека»; либо через зодчество (реверанс союзу): архитектор когда-то знал «где живет человек». И любые идеи, по сути, упираются в эти два поля при заземлении – через собственно почву и организм мыслящий. Стрелка направлена на восстановление второго профессионала. Специалиста, который, попав в космос, назовет все его элементы своими именами и сконструирует его настоящее, а затем и будущее состояние. Других, отрешенных и независимо (от парадигм, рынка, накопленных знаний) мыслящих профессий в этой сфере нет. Но к архитекторам в России за этим почти и не обращаются. Впрочем, в школе не только архитекторы, но специалисты других дисциплин – география, сценография, экономика, культурный менеджмент, дизайн. В нашей группе различия минимальны – архитекторы или урбанисты, в других сильнее и интересно как увлеченные пространством поведут себя по отношению к другим… быть может возрастной фактор определит – тоже вопрос эксперимента. Проект по определению междисциплинарен, проектировщик лидирует и коммуницирует. В группах без понятной темы (изведать неизведанное) – сотрудничество необходимо.

Выбранные направления (истончение, дизайн, энергия, сохранение, общественное пространство) – консенсус между интересами школы и попечительского совета, перенос практик professeurs на российское поле и заявка на экспертную позицию офиса, студентов, совета.

Пять студий это различные подходы и стили исследования. В паре из них – похожим образом разделены задачи, в других – начали со штудирования практических примеров, выстраивания совместной работы. Разные манеры преподавания, то ли с целью подстроиться к местному ландшафту, подобрать правильный инструмент анализа и изменения, то ли понять как конкретные мастера работают в заданном сценарии. Вопрос конструирования общества – в микромасштабе школы, ее попечителей, студентов; а потом и в макромасштабе – архитектурной ситуации в России. Цели заявлены «головой» совокупно включающей и мэтров и инвесторов. Кто изменяет ситуацию: команда, которая, собираясь вместе, быть может, представляет топ 10 современной архитектурной критики и практики – по логотипам и персонам. Где центр всемирного правительства – малопонятно, в самолетах скорее всего. Professeurs (в зависимости от структуры руководства темой) посещают группы пару раз в месяц, у большинства тем есть местные координаторы. Схема схожа с памятным десантом российских студентов в Венеции 2004 года. Прививка «другого» опыта семилетней давности, вероятно, плодотворно сказалась на молодежной ситуации в архитектуре – многие из современных событий, порталов и сообществ, организовались по следам или непосредственно на той базе.

В этом месте просто необходимо поставить многоточие. На Mid-term, внутрисеместровый просмотр, в третий раз собралась команда professeurs, студентов, координаторов и сотрудников. Процесс осмысления прошлого и настоящего во всех смыслах стартовал.

** «Мы не ученые, мы архитекторы, которые выходят в другие области». Лет семь назад с тем же запалом я разговаривал с профессором НГАХА С.Сергеевым, наивно уговаривая его заняться архитектурой как философа, с философским же методом.