Про финалистов сколкова. Еще раз (на начало мая)

Текст написан для стороннего портала, но потерял свою актуальность с объявлением нового конкурса для архитекторов в Сколково. Считаю необходимым просто опубликовать его как точку зрения.

В известном фильме известного режиссера, есть фраза, что людям свойственно задумываться. В сколковском случае задумываться откровенно говоря не хочется, но присмотреться стоит: можно с легкостью обнаружить, что инноград имеет-таки шансы стать образцовой моделью архитектурной среды малого города. Правда это будет макет. То, что достижимость образца для существующих моногородов трудна – побочный эффект, хотя и этот тезис следует подвергать сомнению.

Давайте сразу договоримся. Среда для меня это с одной стороны то, что складывается годами, десятилетиями и веками, и «настоящая» архитектура – такая, рождающаяся с обществом во времени. Макет среды – то, что архитектор может запросто начертить из своей головы, построить в трехмерной модели виртуально, а потом и реально. В зависимости от мастерства такой макет может стать средой, но может не стать.

image

Контексты

Сколковский проект – многосторонний, вписан в разные контексты – с одной стороны – малый город, с другой технопарк, научный, инновационный центр.

Малые города на постсоветском пространстве чувствуют себя по-разному, некоторым повезло с менеджментом, другим подгадила градообразующая база в период индустриального краха, они находятся в перманентных переменах специализации, места на карте родины.

Есть Обнинск, Кольцово, Дубна — города, которые и могли бы стать немного Инно. В.Глазычев, например, отмечает успех Кольцова под Новосибирском, который развивает и городскую среду, и технопарк, и индустрии без особенной государственной поддержки.

Наукограды, будучи муниципалитетами, имеют все те же проблемы и возможности. Должны быть приняты формальные основы развития: генеральный план, правила землепользования и застройки, проведены, хотя бы для галочки, публичные слушания (что в академической среде маловероятно – формальностями не обойтись).

Сколково от этих демократических реверансов законодательно защищено. Но управляющая компания их делает: обсуждение градостроительных концепций-финалистов конкурса проводилось неоднократно и в различных аудиториях.

Открытый разгул технопарков (многие, по всей видимости, тихо функционировали еще в 1990-х на базе университетов или вообще бесструктурно) начался с раздачи грантов от государства.

http://zkapitel.ru/works_view_ar.php?id=1033

(Концепция развития особой экономической зоны технико-внедренческого типа «Томск». Авторы: Левянт Б.В., Стучебрюков Б.Д., Крючков С.В., Микишев Л.Ф., Голубева Я.А.)

В боях за технико-внедренческую зону в Сибири Академгородок под Новосибирском проиграл площадке с теплотрассой под Томском. Позже Красноярску они проиграли Сибирский федеральный университет (учебная составляющая в Сколкове тоже будет).

Был пробный камень – выделить резервацию, разработать план развития территории по всем, в том числе указанным выше правилам. Технико-внедренческая зона, федеральный университет – прошли стадии концепции генплана (для Томска – разработана Борисом Левянтом). В Новосибирске, тем не менее, проектируют и строят – и технопарк и расширение университета. Девелоппер подготовил мастерплан, выбирая из доступных западных компаний, а после многоактных публичных слушаний и противодействия экологов вырубкам, ушел и местное самоуправление справляется как может: год назад провели конкурс на одно из ключевых зданий, работа не останавливается.

Институт ядерной физики

http://arx.novosibdom.ru/node/355

(Институт ядерной физики, Академгородок СО РАН, Новосибирск. Авторы: Б. Захаров, А. Привалова, В. Шаров)

Технопарк представлялся перспективной частью Академгородка, который пребывал в промежуточном состоянии – между университетом, одним из лучших в союзе, и затухающими, превратившимися по сути в кремниевую долину, академическими институтами, типа знаменитого ИЯФ, или любого другого бывшего «ящика», в которых могли разворачиваться события фильмов 1960-х, вроде Девяти дней одного года.

Однако указанные «проекты», повторюсь, сталкивались с реальностью современного (не только российского) города: разнонаправленными интересами девелоппера, резидента, жителей и местной власти; институтом частной собственности, поиском финансирования, постсоветстой депрессивной действительностью.

Контекст инновационного центра, на мой взгляд, более философский. Если моногород это про реализацию утопий и состояние загруженной в него социальной программы, то философию инновации хотелось бы привязать к идеальным средам.

Научный институт или академия — как монастыри. КБ (конструкторские бюро), ящики и шарашки, в которых, говоря лозунгами, «ковался наш ядерный щит», можно отнести к этой форме духовно-знаниего развития в замкнутой от внешнего мира среде, с избирательным проникновением, но высокой впитываемостью окружающих идей и встроенностью во всяческие внешние миры – фактически или постфактум. Академгородковские клубы, кинотеатр, дом ученых, рассказывают, были открыты для всего что не еще или уже пускали в 1960-х в Москву. Здесь были и Галич и Вертинский, выставляли Лисицкого и Филонова.

kruch_mat_mal

(Футуристы на даче)

Другой идеальной средой инноваций является дача, деревня, растворенная в природе. Не городская культура сезонного общения, дачи дали много и современному искусству, и науке. Футуристическая опера «Победа над солнцем» в декорациях которой Малевич заместил солнце черным квадратом, была написана в соавторстве с Крученых и Матюшиным на карельской даче. Интересно при этом, что монастырская земля – большой участок, ему принадлежащий, а дача – множество мелких, но с собственниками.

Тепличные инновации

Инноград в этих контекстах находится в уникальной ситуации. Не знаю даже, чем вызван этот жест – то ли долгосрочным планом показать, что за государственные деньги можно создать качественную среду, в которой еще и идеи будут прорастать до состояния коммерческих проектов? Когда оборона была важнейшим из искусств, этого добивались. На поприще искусства, может быть «вопреки», но работали балет и кино.

Создавая «теплицу» для проектов финалистов, для фонда воспроизвели идеал советского толка: национализированная территория, генеральный план и правила землепользования разрабатываются в виде неких замещающих документов, которыми могут стать и мастерплан и концепция.

Проект планировки центра Академгородка

По землепользованию это монастырь. Работать инноваторы будут на тех же принципах – пока не перестанет верить в инновацию, без права собственности на жилье или рабочее место – все предоставляется лишь временно. Потому возникает логичный вопрос – получится ли из «инно» – город, если в нем априори нет преемственности поколенческой кроме стратификационной (студент-ученый-резидент)?

В программе фонда указаны основные направления деятельности. Место для городка – поля между сколковским и можайским шоссе. Прототипы тоже заявлены: учебный центр и кремниевая долина.

http://gorod.russia.ru/wp-content/uploads/2010/03/skolkovo1.jpg

(Незастроенные территории на участке, но обратим внимание на застроенные)

Нужно вернуться на шаг назад и понять, что при ожидаемой пустоте полей, вокруг достаточно развитый то ли пригород, то ли окраины мегаполиса. На севере – торговый комплекс «Три кита», на востоке – успешно реализованная по проекту англичанина Дэвида Аджайе бизнес-школа (которая вероятно продвигается как символ Сколкова «заодно», хотя и не входит в проектируемый город). Может этим форматом вдохновились идеологи иннограда? На отчужденной территории силами зарубежного проектировщика был создан приличный пример учебной среды, сравнимый с уровнем «частной» архитектуры, достигнутым в России. Но эта схема справедлива как для национализированной земли советского союза, так и корпоративных проектов. Можно подозревать, что в моногородах ситуация именно такая.

Кроме гигантов в округе есть жилые образования среднего класса: в деревне Сколково с 90х годов строятся и коттеджи и малоэтажные клубные дома. Улицы поселков следуют рельефу и рисунок их в меру естественный. Современные гиганты напротив, хорошо или намеренно спланированы. Между этими наполнителями буйствует природа – поля, озера и коровы.

Что сделали финалисты?

Как известно из прессы – два противоположных по подходам, формальному решению и успехам в конкурсе проекта.

image

Этьен Трико: «Да, это звучит как парадокс. Но нам нравится эта идея, потому что это могло бы быть моделью для устойчиво развитых городов XXI века. Это место, где вы живете рядом с другими людьми, то есть вы можете общаться, обмениваться информацией, знакомиться. У вас есть все условия, которые позволяют вам работать, исследовать, изобретать. В то же время вы близки к природе, живете в спокойствии. Это — жизнь и работа в границах природы».

Французская «Arep» начала с города. Территория Сколкова велика, сравнима с центром Москвы и Парижа. С другой стороны окружение – фактически деревни. Даже одноименная бизнес-школа расположилась на зеленом газоне. Этакий дезурбанизм конца 19 века. Неподалеку, в Немчиновке, жил Малевич, что повлияло на упомянутого Аджайе, который решил школу в супрематических мотивах. Там же, в популярном дачном месте проживали Эйзенштейн, Шехтель, Шагинян. На другой (карельской) даче, в1913-м году Малевич, Крученых и Матюшин создали футуристическую оперу «Победа над солнцем». Такая среда сопоставима с урбанизированным «Академгородком» под Новосибирском. Воспроизведенная в разных фильмах – «9 дней одного года», «У озера» — научная советская утопия, растворенная в лесах, – возможно в какой-то мере стала прототипом для деревни или французских предместий.

Arep предлагает использовать городские планировочные структуры в формате сёл. Важным в их концепции является взаимодействие с природой, мелкий масштаб поселков. Другой отличительной чертой является близость «жилья» и «работы» — в каждом из пяти кластеров расположены, хотя и отделено, обе зоны. Между ними – общественные пространства, парк, улица, дорога. Отдельные кластеры, предполагается, имеют общий центр – между вторым и третьим. Эта «распределительность», разделение функций, направлений исследований, даже жилых блоков – характерная черта проекта, ко всему еще и вписанному в концепт «Нового урбанизма» — как общей рамки подобного возвращения к малому масштабу, артикулированной в конце 1980-х и уже испытанной с разной степенью успеха в Европе и Америке.

image

Рейнир де Граф: «Наш план города такой же инновационный, как те компании, которые будут в нем расположены. Мы создаем среду для научных экспериментов и в тоже время — для экспериментов городских, которые усилят взаимодействие между процессом обучения и исследовательской деятельностью и создадут подходящие условия для научных открытий»

Проект ОМА какой-то совсем другой. Его называли модернистским, так и есть. Супрематический мотив заявлен на уровне градостроительной схемы. Прямоугольник, порожденный расчетом «баланса территорий» или «используемых площадей» в городе, надломлен по функциональному признаку. Потом он уже разделен на модули – крупные, средние, мелкие и связующие их непрерывные пространства коннектора. И в третьем слайде показано, что функциональное зонирование не столь жесткое, что организаторы конкурса по-моему просто пропустили. Взаимозаменяемость модулей, возможность размещения жилья в исследовательском блоке это мера гибкости голландского проекта. Концентрация урбанизированных блоков в ясной геометрической форме, дисциплинирует полет мысли и территориальную экспансию вовне инноваторов. Жесткость планировочной сетки, совмещенная с супрематическим разлётом отдельных квадратов, противостоит природной живописности, подчеркивая ее. Разлом прямоугольника вовлекает озера и поля в общественное пространство и городской центр, совпадающий в общем-то с французским по месту, становится антитезой этой натуре, которой можно восхищаться из окон лабораторий и рекреаций. Отдельно отмечу идею сохранения времени, которая заложена в концепте общественного пространства функционального блока. Его основу составляет «коннектор», в котором запросто столкнутся студенты и профессура, руководители корпораций по космическим разработкам и лаборанты фармацевтической лаборатории со штаммом вируса в пробирке. Это еще и здорово сокращает время – не нужно открывать лишние двери, перешагивать через бордюры и расшаркиваться, определяясь кого пропускать или нет у главного входа в корпоративный офис. Микс внутреннего пространства центра – фишка голландского проекта. Этот микс артикулирует академовский «Дом Ученых» и ресторан, и выставки, и лекторий Политехнического музея и еще целый ряд пространств, кулуарных, коридорных, в которых на самом деле и рождаются решения, перспективы, видения. Он же наследует идею монастыря, в чем-то замкнутого, в чем-то открытого окружению и становящегося школой для него. Даже в описании жителей указывается, что постоянно проживать будут далеко не все, часть их приедет из Москвы.

Французская компания предложила нашему вниманию конкретную программу – ряд объектов, ряд монопосёлков, формат среды, понятный, можно проехать в кэмбридж и его увидеть. Эта деревня специализирована и одновременно растворена в ландшафте. Инновации, как по сценарию, выращиваются в этом парнике, ограничиваемом управляющей компанией от внешних жестоких воздействий.

Голландские архитекторы предлагают проект проектов – сама территория становится полигоном испытаний и продуцирует инновации даже пока проектируется и строится. Если уже затрачиваются какие-то средства на «городскую среду», почему бы их сразу не направить на изобретения. От этого – неопределенность, замешанная отчасти на неизвестности, отчасти – на вариативности и возможности постоянного выбора. В том же жилье – есть виллы, есть блокированные и квартирные дома. Но они скомбинированы в одной мегаструктуре и это уже «новизна».

Приводить какие-то цифры на данном этапе — совершенно нет желания. Не из-за того что экономически сложно или нельзя оценить, скорее потому, что изначально ясной программы, задания на проектирования не существовало. Французы ее написали из того что указано в брифе, прибавив вполне стандартный городской набор. Голландцы оставили «на потом», сосредоточившись не на программировании среды, но процесса ее создания, развития. Это видно и по презентациям. Arep показывает город, деревню, улицы, фонари. Ома демонстрирует имидж: Лебединое озеро и встречу президентов, работу корпорации, вид на пейзаж. Хотя без расчетов населения и площадей все равно не обошлось.

Заключение

Если принять, что бизнес-школа это успешно сконструированная университетская среда, такая же как винзавод, например, то придется признать, что в этих типичных условиях сложно произвести на свет что-то плохое. Более того, формально создаваемый инноград действительно может считаться образцом и для своего типа – научных центров, моногородов, технопарков и других городков. Только по-прежнему неясно как выстроить процесс с участием реальных жителей окрестностей и резидентов.

Уникальность выбора, сделанного управляющими проекта еще и в том, что их инноград по-просту затеряется среди местных деревень, что, разумеется, только добавляет шансов Немчиново по-быстрому стырить технологии Бекмагамбетова и продать их клиентам, которые попросту будут ошибаться дверью