Пробовал написать повеселее, получается какая-то муть, которая ясности в сложившуюся ситуацию не вносит. Буду сухо. Излагать.
Общая рамка. Есть два процесса: празднование 300-летия Омска и развитие исторического центра. Срок первого – два года. Срок второго – вечность, но лучше – лет десять.
В рамках первого есть возможное финансирование (федеральное), которое налагает сроки и условия подачи заявок. Год назад о нём заикнулись, полгода назад стали шевелиться, в октябре подсунули городскую концепцию, которую с областью не согласовали. В конце февраля 2014 можно еще раз подать заявку.
Процесс возобновления интереса к крепости “стартовал” летом. Сначала (ну или не совсем) мэрия и область собрали зал заинтересованных, потом мы силами инициативной группы при содействии журнала Класс и проекта Паблик Спич. Официальная рабочая группа под руководством А.Каримова делала предложения по сохранению и увековечиванию великой истории Омской крепости. Мы сделали инициативную группу и провели цикл дискуссий, чтобы разобраться с аспектами развития крепости как общественного пространства и вопросами управления и содержания этой территории.
ИНИЦИАТИВЫ ЛЕТОМ И ОСЕНЬЮ
Месяц своих сил и времени инициативная группа и сотоварищи потратили на цикл дискуссий и первую редакцию рекомендаций по развитию исторического центра. В целом участие в цикле приняли человек 90, в онлайн опросе — 300. Но за цифрами мы не гнались, а вот за технологией – да. Инициативная группа действовала в меру своих возможностей и экспертизы и спроектировала следующий процесс: анализ зарубежного опыта/территории крепости, публичные дискуссии/семинары по аспектам развития территории, опрос, формулировка рекомендаций по результатам исследований и дискуссий. Практически вся работа шла в открытом режиме. Результаты работы были презентованы и опубликованы в сети. Наверное, мы не оправдали ожиданий, отказавшись в силу моей лени рисовать эскизы и картинки, а в силу занятости – и участвовать конкурсе идей. Но цель была – не представить концепт группы, но дать старт процессу открытого проектирования.
Вкратце рекомендации были следующими: развести краткосрочные оперативные шаги и долгосрочные изменения, дизайнерскими и событийными методами сделать пространство крепости комфортным, соблюсти баланс функций между сохранением, развлечением и отдыхом, впустить бизнес, при этом организовать органы управления территорией, сделать профессиональный конкурс или семинар на комплексную стратегию (мастерплан) для исторического центра. Мастерплан это идеология развития без конечного срока, реализуемая в граддокументации и программах, инвестпроектах.
В начале августа движение ЗаОмск в компании с минкультом и “общественниками” (члены нашей группы тоже помогали) организовали конкурс идей “Городское пространство Омская крепость” чтобы вовлечь еще большее число горожан. Как я понимаю, целью конкурса было уравновесить или дополнить заявку рабочей группы идеями жителей (без деления по профессиональному признаку). В рамках конкурса журнал Класс вместе с Паблик Спич привёз двух специалистов – Юлию Панкратьеву, по моей рекомендации, и Константина Гаранина, который и раньше посещал Омск (привоз обсуждался с Александром Жировым еще на старте цикла Открытая крепость, и я крайне рад, что у нас совпали подходы, но по мотивам финансирования и сроков, решили развести эти мероприятия).
Как пишут знающие, результаты конкурса не отразились на заявке, которая, не будучи согласованной с областью, попала в минкульт.
Срок повторной коллегии приближался, а что там с проектом или концептом ясно не было. Между конкурсом и объявлением профессионального заказного соревнования мне сообщали о заседаниях групп Горсовета, где обсуждали ситуацию с крепостью.
Понятно, что на декабрь в сухом остатке был вариант рабочей группы и концепты лауреатов конкурса идей. Чтобы подать хоть что-то в феврале нужна была доработка проектов и концептов до приемлемого состояния архитектурной концепции, программы развития и укрупненного сметного расчета. При этом несколько месяцев дискуссий показали непоколебимость позиции рабочей группы с одной стороны и необходимость качественного рывка с другой.
ГИПОТЕТИЧЕСКИЕ КРИТЕРИИ
По идее, на основе трех документов – альбома исходных материалов рабочей группы, рекомендаций Открытой крепости, вторая редакция которых была завершена в октябре и отправлена заинтересованным лицам – Н.Шалмину, О.Свиридовскому для пользования, и результатов конкурса Городское пространство Омская Крепость можно было составить комплексную концепцию – задание на проектирование – и провести проектный семинар/конкурс-консультацию, в ходе которого выработать нормальное проектное решение.
- Не нужно быть умным в декабре, чтобы понять, что самое главное в проектировании общественного пространства в Омске или на территории большинства российских городов – обеспечение комфорта в холодное время года теми или иными способами.
- Второе – оживление, создание якоря в крепости, который приведёт людей, а за ними бизнес, в сотрудничестве с которым можно будет пространство содержать.
- Третье – вопросы памяти – я не оспариваю необходимость сохранения Значения крепости как главного городского пространства, такой она со всеми причитаниями была в 60-е годы, в моём детстве еще ощущался флёр центра. Но здесь важно понять какие значения и какими программными средствами можно придать крепости. Как сценировать это пространство, какие элементы истории заострить, какие ослабить.
Эти три элементарных аспекта диктуют все остальные проектные решения.
На счастье, я пишу этот пост после опубликованного в фейсбуке текста Григория Ревзина и статьи СП о церемонии открытия Олимпиады в Сочи. На счастье, потому что вся та элитарная культура авангарда позволила сделать замечательный тонкий сценарий без падения в лубок (главным образом благодаря тому, что не успели поднять люстру из которой должен был дирижировать Гергиев), в котором метафорически и непосредственно передана эстетика всей истории России.
Почему считаю что точку в поиске концепции и проектного решения ставить не просто “нельзя”, а крайне рано, потому что на концептуальном уровне не осмыслены ценность и значение пространства крепости в целом (а не только в ее западном секторе). Не приняты ключевые позиции по отношению ее полной истории:
Вернемся к истории крепости. Она там всякий форпост империи на востоке и юге (а что с Иркутском?). Она вместилище духовной кандализации и трансформации Достоевского. А потом она кончилась, но мы вот это все про нее помним. Еще важное – что она продиктовала градостроительное трехлучевое развитие центра города (Тарская, Красный путь и Гусарова).
Как отмечает в своих выступления Н.Шалмин, и в определенной мере я с ним соглашаюсь – капиталистический Омск конца 19 века застраивал и поглощал разрывы между форштадтами и крепостью, пожирал ее общественными торговыми функциями: театр, цирк, детский парк, училища и школы. Продали парк под торговые ряды столичным коммерсантам! В 1940-е в Воскресенском сквере уже не было часовни, но был кинотеатр Гигант с трагической историей. Еще в 1920-е появилась ТЭЦ-1.
В общем эту великую захиревшую крепость смело застраивали и в 1950-е и в 1970-е. И не только застраивали, но и разрушали – сносили вал, сносили ворота, снесли соборы и даже башенку у кирхи.
Снесли Воскресенский собор. Тут важно осознание. Когда смотришь на фотографии, например, Кадетского корпуса – он там на краю плааааца. Огромного грязного весной плаца, такой маленький в три этажа. На деле, когда идешь по ул.Ленина – это махина в полквартала.
Воскресенский собор это колокольня и основной двухэтажный объем с куполом. Для сравнения – рядом стоит двухэтажная гауптвахта. И она не камерная. Это действительно мощное культовое сооружение, пусть и скромное в плане. Но высокое.
Мы стремимся восстановить утраченное, дабы отдать честь конце 18 века. Стирая память о разрушении.
Когда я ходил в школу, каждый день по аллее через этот сквер. По аллее, под сиренями. Я не знал о соборе. В середине 1990х. В конце 1990х мы читали “Реквием”. К тому времени я уже знал про прадеда по бабушкиной линии, который был арестован в 1937. Прабабушка умерла через год, оставив двух или трёх детей. Прадед не вернулся.Собор был снесен в начале 1930-х. Масштаб трагедии я смог прочувствовать только пару лет назад, когда читал про доблестный Союзвзрывпром (взорвали Храм Христа Спасителя), хранителя Барановского (один из основателей ВООПиК), осужденного за защиту Покровского собора. Во многих источниках пишут как разбирали и сносили, как продавали на экспорт золото, иконы и картины из усадеб, чтобы строить танковые заводы. Как появлялись пассивные воинствующие атеисты. Как городские управленцы были заинтересованы в сдаче колоколов на металлолом, потому что получали в городской бюджет часть стоимости. Это позорная страница разрушения культуры, которая наверное не должна повториться. Но в то же время была и другая тенденция возвращения истории – другие объекты подвергались целостной реставрации на определенную эпоху. В результате многие из них были безвозвратно зареставрированы и утрачены. Так получалось, что советский авангард работал и на разрушение (созидание новой культуры) и на сохранение (воссоздание утраченной) с одинаковым запалом. Многие авангардисты перешли в органы охраны, а выпускники ВХУТЕМАСа написали лучшие труды по истории архитектуры и градостроительства. Но вернемся в 1930-е. Период разрушения, мне кажется, пора эстетически осмыслить и сохранить. Разрушение доминанты крепости нужно отражать в среде – подобно тому как сохраняется память о жертвах тер.актов. Подобно тому как сохраняется память о Холокосте.
В своих рекомендациях мы ссылались на пример крепости в Даугавпилсе как пример развития через культуру – центра искусства Ротко, хостел и так далее. Однако, в подвалах ее погибли тысячи узников конц.лагеря. Эта крепость несет на себе печать трагедии.
Какие непарадные страницы есть в истории Омской крепости? Омского гарнизона? Холодная война, следы которой неожиданно влияют на развитие города (то склады, то шахты, то военная промышленность)? Штаб ракетных войск? Забытые герои казарм, которые выцарапывали имена и годы на кирпичах столовой или военкомата? Почему мы забываем о 40-х годах, которые разлиты в городе через имена Королева или Туполева, через память о Льве Гумилеве и других узниках шарашек и лагерей?
Остановлю этот поток ностальгического сознания.
КОНКУРС/СМОТР
Так называемый конкурс, заказной и закрытый по характеру выбора участников, я бы рискнул назвать семинаром, консультацией или упражнением. Он не был сопровожден признаками конкурса: не было исходных материалов, не было внятно прописанной программы (кроме “использовать идеи конкурса идей”), не было простейших критериев оценки – причем ни в проекте условий, который согласовала мэрия, ни в альтернативном варианте, не было заранее объявленного жюри или внятной системы оценки (для сравнения – конкурс на центр современного искусства в Москве, с критериями проблема, но условия весьма полные – осторожно, ссылка на 80 страничный pdf-файл ). Как пишет (нагло ловлю на слове) Сергей Владимирович Костарев: сами поставили себе условия и сделали проекты, кто как считает нужным. Один из ведущих экспертов в российской конкурсной практике написал по этому поводу злой текст в авторитетном арх.журнале. Проясняет.
Давайте назовем это консультацией по выработке заявки. Тогда, похоже всё становится на свои места. В отсутствии концепции и критериев авторские коллективы откликнулись и предложили городу/области исследование архитектурного потенциала территории. Так инвесторы визуализируют концепты – показатели площадей помноженные на высоту этажей, обёрнутые в приятную архитектуру, приправленную фишками и графическими приёмами, и можно везти на MIPIM. Но, правда получилась не консультация, а смотр-конкурс а-ля Зодчество в номинации “Омская крепость”. Отличием было многократное обсуждение с участием авторов проектов на разных площадках – архитекторской, перед экспертным советом, с жителями (говорят – не состоялось) – и онлайн оценкой а-ля приз зрительских симпатий.
Тем не менее, позволю себе краткий анализ в соответствии со своим пониманием задания:
- Никита Петрович Шалмин разобрал градостроительную ситуацию, показал, где зарыты деньги для инвесторов, что у квартальной структуры есть возможность развития, а следовательно получения определенных прибылей. С другой стороны он продемонстрировал ЧТО произойдет, если перенести акценты с западного сектора вокруг Тобольских ворот (у меня тут рацпредложение – переименовать АУ Омская крепость в АУ У Тобольских ворот или Вокруг Денежной Кладовой) на центральное пространство Плаца и был прав: выстраивается ось по ул.Тарской, связывающая Тарскую церковь и Стрелку; выстраивается перпендикулярная ось ул.Партизанской, вдоль которой стоят и собрание, и гауптвахта, и денежная кладовая. Если расчистить хлам у Архива, Картфабрики, казарм и Речного училища – появляются и воздух, и сеть улиц. К сожалению проработка вопросов среды и комфорта ушла на второй план, правда нельзя не отметить и доступ к реке, и парки, которые являются частью решения.
- Андрей Анатольевич Сергеев и Жанна Михайловна Хахаева воспользовались исследованием инициативной группы и пришли к выводу, что ландшафтная концепция важна. В своем решении они сочетают сохранение наследия (и в частности – связывают использование казарм с соседними школой, домами, что мне нравится), воссоздание некоторых элементов, но активность размещают на западном секторе. Вернусь к мнению, что центр крепости это все-таки плац, и в структуре, предложенной Н.П.Шалминым, юго-западная площадка перед офисными центрами, похоже намного важнее, чем площадь перед воротами. Качественно выполненный проект А.Сергеева и Ж.Хахаевой в части дизайна среды и программирования является неуместной игрой в мяч на запасном поле, в то время как противник забивает голы на основном.
- То же, к сожалению, относится к проекту А.В.Бегуна и его коллектива – размещение некоторого количества архитектурных скульптур; без осмысления ситуации в целом это упражнение, которое, впрочем, имеет право на существование. В этом проекте совершенно нет доступа к реке.
Можно злорадства ради еще добавить, что крепостной вал, воссозданный всеми без исключения авторами в различных вариантах, непостижимым образом защищает крепость от благодетеля – Москвы, которая как раз расположена на западе, оставляя незащищенным восточную сторону. Авторы метафорически говорят Минкульту – мы теперь форпост Сибири на западе!
Ни один из этих проектов в полной мере не отвечает тем простым критериям, что я сформулировал выше – комфорту в холодном климате, якорю, памяти. Единственным достоинством конкурса стоит признать жесткое заявление всех (в том числе – официальной рабочей группы) о недопустимости возведения моста через Омь на стрелке, что автоматически приведет к переработке проекта планировки центральной части города, изменениям генплана и уместности конкурса на этом этапе.
ЧТО ДАЛЬШЕ
Поэтому, считаю необходимым предложить следующий шаг: на основе проектов Никиты Шалмина, Андрея Сергеева и Альберта Каримова стоит сформировать (впрочем – все очевидно):
- укрупненный расчет стоимости консервации объектов наследия и приспособления к использованию для универсальной функции (отопление, водоснабжение, водоотведение, канализация, электричество),
- пространственную стратегию,
- историческую записку
К этому материалу необходимо прибавить:
- стратегию управления территорией и финансирования содержания
- расчет стоимости проектирования и реализации городской универсальной мебели на основе аналогов для летнего и зимнего использования (можно обратиться в такие бюро как Planar, Практика, к Ивану Овчинникову из фестиваля Города; ArchPole, WowHouse на худой конец – они все занимались временными и легкими объектами для городской среды)
- расчет стоимости разработки и реализации событийной программы к 300-летию (фестиваль, форумы, регулярные события)
- нормальный расчет стоимости проведения открытого международного конкурса, с разработкой технического задания на программу развития, долгосрочную стратегию и мастерплан исторического центра. Такой расчет может предоставить оператор крупнейших российских конкурсов последних лет – институт Стрелка. В качестве аналога можно рассмотреть ныне объявленный конкурс на сердце города в Калининграде.
Я призываю не спешить с принятием окончательных и бесповоротных решений: прокладки магистрали, восстановления валов и собора. Но предложить разумную стратегию быстрых и долгих побед, которая может получить финансирование и дать возможность спокойно работать с таким сложным объектом. Для этого нужно чётко разделить полномочия области, города, бизнеса, экспертов и проектировщиков, представителей жителей города. Кто управляет проектом? Кто поддерживает? Кто инициирует действия и пользуется? Кто контролирует?
В конце концов нашумевшие проекты Хай-Лайн, теперь долгосрочный проект редевелопмента свалки в Нью-Йорке, реконструкция Рурских заброшенных заводов даже при масштабных финансовых вливаниях федерального или регионального уровней занимают десятилетия согласований и проектирования, выработки стратегий и реализации шагов.
П.С. одной из рекомендацией цикла дискуссий стала разработка и обновление бренда крепости. Процесс разработки самого пространства, превращение его в одно из важнейших в городе как по значению, так и по вовлечённости в него горожан, вниманию – это часть брендирования. Чем прозрачнее будет работа в эти две недели, тем лучший результат будет не только на момент коллегии Минкульта, но и в случае отказа — для города. Наверное стоит перестать мутить воду, приплясывая и пританцовывая в своё удовольствие и неудовольствие, но сосредоточиться на результате – формулировке жесткой ясной концепции, обоснования изменений, расчете возможных рисков, планирования в короткой и длинной перспективе. Все это – с участием и под контролем жителей. Не потому что “не доверяем” или “фигню сделаете”, а потому что жить с этой крепостью нам. Получать там эмоции, вспоминать полки, поклоняться Достоевскому, пить кофе – нам. И чем раньше мы сроднимся с этим проектом, чем сильнее он будет отвечать нашей перспективе, тем больше шансов у него на жизнь. Иначе – есть возможность породить белого слона или чемодан без ручки.
Ефим Фрейдин