Урбанистика и Омск (1-2/3)

Хронометраж: 90 минут / Время: осень 2015 года / Организатор: Youlead

Аудитория: студенты омских институтов

Слайд3Слайд4Слайд5

В течение ближайшего часа с небольшим мы поговорим об урбанистике в России — о трендах и экспертах, о понятии и знаниях, о школах и событиях в этой области, о том какие модели городского развития повлияли и оставили свой след в планировке Омска, под влиянием каких из них мы находимся до сих пор и как это укладывается в международную практику; третья часть беседы будет посвящена нескольким локальным проектам, в которых, на мой взгляд,  отражается  современный подход к проектированию и развитию городской среды.

Актуальность урбанистики возрастает по объективным причинам — роста городов и распространения городского образа жизни, продолжается процесс урбанизации, и по прогнозам ООН доля горожан на планете достигнет 80% к 2050 году. Другие темы, которые обсуждают в России и зарубежом на протяжении последних лет двадцати-тридцати охватывают широкий диапазон проблем связанных с городами — транспорт, исчезающие города, постиндустриальные площадки, жизнепригодность — в которой мегаполисы соревнуются, пытаясь привлечь лучших горожан мира, городское развитие в холодном климате, вопросы реабилитации исторического наследия в городах, умный город как подход к управлению, включающий темы больших данных и взаимодействия с сообществами, вопросы новой городской экономики — уход от индустриальной базы к иной, выбор стратегии компактного или управления расширяющимся городом, перезагрузка общественных пространств. Над этим всем довлеет вопрос управления городом, процессом разработки стратегий и так далее. Соответственно в данной совсем не-архитектурной области — а обычно урбанистику или градостроительство в России привыкли причислять к сфере архитектурного проектирования, мы можем назвать основных российских экспертов — ученых и практиков, которые создают эту область знаний и деятельности.

В их числе, как можно заметить, кроме лиц с архитектурным образованием, но которые десятилетиями практикуют или практиктовали в междисциплинарном поле урбанистики — Высоковского, Мееровича, Глазычева, Баевского можно выделить социологов — Паченкова, географов и экономистов — Зубаревич, Новикова, Вендину, транспортников — Блинкина, городских управленцев — Шаронова, практикующих сравнительно молодых урбанистов (из архитекторов) — Юсупова, Стадникова, Ложкина, консультантов — Муратова. Это представители достаточно разных профессий, сфер развития города, которые работают в одном поле — урбанистике.

Слайд6Слайд7Александр Высоковский, основатель Высшей Школы Урбанистики, в одной из своих статей пишет о Праге как о примере города, в котором постепенно расширялась зона контроля за развитием — от площади и квартала до системы улиц и всего поселения, а также о выработке практики планирования такого развития, которое предопределило структуру Праги на половину тысячелетия. Теорию и практику планирования и управления развитием городов в широком смысле слова называют урбанистикой. В России также в ходу термины градостроительство, градоустройство, территориальное планирование, которые имеют различные оттенки и профессиональные подтексты.

Особенностью урбанистического подхода в отличие от архитектурного является выход за границы проектируемого участка на уровень города — не здание в отдельности, а место в его многообразии и сложности становится предметом планирования. От управленческого волюнтаризма урбанистический подход отличается исследовательской основой на которой принимаются решения. И как пишет Александр Высоковский — баланс текущих задач и перспективных планов, закрепление результатов в регулировании, регламентах — это также характеристики подхода.

В этот момент важно различить медийную составляющую урбанистики — со всеми протестами и митингами, велодорожками и красивыми картинками от реальной сложной практики, теоретической работы в которую перекладывается эта практика и обратно — идеальных моделей, которые влияют на жизнь городов.

Слайд8Слайд9Слайд10

Корпус знаний в русскоязычном варианте существует с начала 20 века, с небольшим перекосом в технократическое градостроительство в середине, но сейчас область навёрстывает упущенное — публикуются переводы классических трудов, создаются современные тексты, в том числе и на российском опыте. Считается, что одной из поворотных книг для современной урбанистики стал текст Джейн Джекобс “Жизнь и смерть больших американских городов”, в котором она описывает конфликт жителей Гринвич-Вилладж и градостроителя Роберта Мозеса. Противостояние 1960х годов недавно стало сюжетом для оперы. Джекобс рассказывает о ценностях жизни в малоэтажном квартальном американском районе, через который муниципалитет планирует проложить магистраль. В тексте она выделяет характеристики комфортной городской среды, принципы ее формирования. Предыдущий планировщик Нью-Йорка Аманда Бёрден пару лет назад заявила, что теперь мы проектируем с помощью современных подходов и проверяем свои идеи принципами Джекобс.

Труды Глазычева — “Урбанистика” и “Город без границ” можно считать обобщающими для российской ситуации — он дает мощный обзор всего процесса (начиная с Руси) и ставит в международный контекст. Елена Трубина в монографии “Город в Теории” структурирует зарубежную урбанистику как область знаний, рассматривая основные школы. Есть “авторские” теории — Ян Гейл и Вукан Вучек показывают как развивается современный город на основе прикладных исследований и собственного проектного опыта. “Археология периферии” — издание московского урбанистического форума — посвящено панельным микрорайонам Москвы, содержит такие разделы как социальное, политическое, архитектурное, культурное, экономическое и большие данные. Это целый веер возможных аналитических инструментов, которые можно применять к любому городу мира, а на основе полученных данных уже строить концепции и проекты. “Проектирование городских улиц” — одно из прикладных пособий, сборник рекомендаций по работе с общественными и транзитными пространствами. Если фонд “Городские проекты” выполнил перевод американского издания, то Московский комитет по архитектуре уже подготовил собственный том на российском материале, где приведены не только параметры, но и конкретные технологии. Но это уже область скорее городского проектирования, чем урбанистики как стратегического развития.

Создатели образовательных программ по урбанистике уверены, что учиться в них могут представители с разным базовым образованием — не только архитекторы, но и географы, экономисты, журналисты, социологи, транспортники и другие. Существует также и специальность “градостроительство”, которая в настоящее время только вводится в университетах Москвы и Петербурга. Вячеслав Глазычев несколько лет назад основал кафедру и магистратуру в Академии народного хозяйства, она раскрывает аспект муниципального управления. В Высшей школе урбанистики, которая образована в научно исследовательском университете Высшая школа экономики есть магистратура по управлению пространственным развитием — она наиболее близка международным программам и там на днях открывается совместная с испанским институтом современной архитектуры лаборатория. Оставшиеся три постдипломные программы (Новые лидеры территориального развития, Стрелка, Среда) позволяют осмыслить феномен современного города, а иногда и пригорода, они задуманы совместно с серьезными международными и российскими институтами и являются своеобразным mba для урбанистики и архитектуры. Все эти программы позволяют хорошо погрузиться в сферу, получить навыки городских исследований, наработать систему контактов, наладить сотрудничество с институтами и впоследствии участвовать в крупных проектах. Большинство программ завершаются близким к практике проектом или медиа-продуктом. Мне кажется, что решение о поступлении в такие программы должно быть осмысленным, более того — многие требуют от соискателей наличия практического опыта в выбранной сфере.

У урбанистики кроме образовательной и теоретической составляющих есть публичная, событийная — это мероприятия, на которых практики и эксперты, иногда и городские активисты могут сверить часы, обсудить текущие и перспективные проблемы разного масштаба — от городского как Урбан-байрам, который фактически стал площадкой опубличивания стратегии развития Уфы и взаимодействия между городом, бизнесом, жителями и республикой; до регионального, как Московский урбанфорум и всероссийского — как Форум стратегов или Урбанфест (Форум живых городов). Есть и образовательные лаборатории, воркшопы, как в рамках больших форумов, так и отдельные — такие как Зимний градостроительный университет в Иркутске, Школа молодых планировщиков. Проектная лаборатория “Город своими руками”, которая была в Омске, например, позволила познакомиться с проблемами развития общественных пространств и начинающие архитекторы, дизайнеры, организаторы событий предложили собственные проекты по их изменению.

Слайд11Слайд12

Как мы видели по типам форумов, так и в городской жизни есть две основные стратегии принятия решений — топ-даун это властные, тоталитарные методы и боттом-ап — это низовые стратегии. Если Московский урбанистический форум или Форум стратегов часто демонстрирует позицию власти, а Проектная лаборатория была нацелена на выявление активистов и их проектов, то Урбан-байрам и Форум живых городов позиционируют себя как площадки, где вырабатывается сбалансированная позиция.

В качестве промежуточного итога, давайте зафиксируем, что урбанистика это область знаний и практики по развитию городов. У неё есть в меру самостоятельная теория, экспертное поле, образовательные программы и публичные события. У неё есть и интеллектуальные, проектные центры, о которых я, вероятно, упомяну в контексте проектов.

Содержательно урбанистика включает в себя три сферы

  • внешняя форма города, его композиция;
  • городская инфраструктура,  том числе транспорт, экономика и управление развитием;
  • проблемы социальной жизни города, как горожане включены в процесс городского планирования.

В практике урбаниста все эти сферы переплетены и неразрывны, поэтому каждый проект или план в этой сфере объединяет столь разные знания, методы и профессии. В Советском союзе сформировалась практика градостроительства, которая сосредоточилась на первых двух пунктах — композиция и инфраструктура города. На примере Омска мы в этом убедимся. Жители учитывались в градостроительном проектировании опосредованно через нормативы и правила. Прямого включения горожан в проектирование в позднесоветский период практически не наблюдалось, и современная российская практика проектирования — архитектурного и градостроительного — по инерции во многом такую модель воспроизводила до недавнего времени.

Слайд13Слайд14

Как я уже говорил, теория города включает знания о моделях развития — типы планировок новых поселений, способы реконструкции территорий, идеальные города. Они появились не сразу, а по мере эволюции вырабатывались практиками, теоретиками и профессиональным цехом. Одним из старейших типов считается, например римский лагерь и гипподамова сетка. Гипподамова сетка это квартальная застройка городских территорий, кварталы разделены взаимноперпендикулярными улицами и проездами. Римский военный лагерь имеет в основе две главных улицы — кардо и декуманус, на пересечении которых размещалась главная площадь. Другой пространственный конструкт это город-сад, предложенный теоретиками в конце 19 века, который стал реализованной в пространстве методикой управления территории — парк в центре, жилая застройка вокруг, кольцо садов и школ, производства и аграрные пощади по контуру, кольцевая железная дорога как транспортная система. Понятно, что за этими пространственными концепциями стояли и социальные схемы иерархии или равного общества. Одной из главных утопий двадцатого века стал лучезарный город, предложенный Ле Корбюзье в качестве теории, а потом и концепции реконструкции европейских столиц — Парижа, например. Это высотные башни в зелени, разделение транспортных потоков — пешеходных, автомобильных, скоростных. Этот образ во многом определил застройку мегаполисов в 1960-е и микрорайонную практику в Советском Союзе. Соцгород это форма развития поселений при заводах со своей специфической системой культурного обслуживания, композицией застройки и ведомственным обеспечением. Социалистическая реконструкция городов — явление, которое Советский союз заимствовал от своих предшественников — и Париж, и Рим и Лондон проходили через такой процесс ранее, российские города пережили реконструкцию в 19 веке. 20 век пришел со своим масштабом и идеей манифестации власти в композиции города — массивные ансамбли, снос ветхой застройки, часто борьба с естественным ландшафтом ради красивой панорамы — ее признаки. В Париже этот процесс реализации плана барона Османа, как пишут исследователи, уничтожил средневековый центр, создав новые классические кварталы, а заодно позволил выселить бедноту и снять различные революционные настроения. Таким образом, и у этого процесса была неэстетическая, а социальная подоплёка.

Омск, будучи основанным в рамках ресурсного и военного освоения Сибири, не стал исключением и испытал на себе влияние различных моделей города. Здесь была построена вторая крепость по схеме Вобана, как и в Даугавпилсе, как в Сербии и других странах. Казачий форштадт, на территории которого расположен Кадетский корпус, распланирован подобно военному лагерю — улица Ленина, в то время — Атаманская и перпендикулярный ей Никольский проспект пересекаются на площади у Собора. Точно также запроектирован центр крепости — нынешняя Спартаковская пересекается с Партизанской и там были расположены плац, гаупвахта, собор. Влияние границ крепости мы испытываем до сих пор — эти подъемы и пустынные переулки на месте эспланады труднопреодолимы.

Слайд15Слайд16

Близкую по планировке к городу-саду территорию можно обнаружить в Порт-Артуре — радиально-кольцевая схема городка, такая же как в Москве и отчасти вокруг Омской крепости, парк в центре, жильё вокруг, школы, производства по контуру. Соседний Новосибирск в свое время получил даже версию генерального плана, построенного на таких отдельных городках — центр отдельно от нынешнего октябрьского района. Фактически Омск развивался под влиянием подобной схемы — отдельные посёлки и городки соединялись магистралями в единое административное образование, но территориально, а иногда и ведомственно были автономны.

Примером социалистической реконструкции можно считать участки проспекта Маркса, Ленинградскую и Театральную площади. Массированная зачистка малоэтажных кварталов, прокладка широкого проспекта определили парадную композицию этой части города.

1930-е годы, как и 1950-е проходят под знаком индустриализации — развитие городов определяется размещением заводов и промышленных прдеприятий, рядом с которыми возникают жилые кварталы, вузовские городки, парки и другие элементы среды. Городок Нефтяников, городок Водников, Шинный и Кордный — наследие той эпохи. В 1950-е основной планировочной единицей были кварталы и жилые группы периметральной застройки, в 1960-е усилилась стандартизация жилищного строительства и введен индустриальный метод возведения. Сталинки сменились хрущевками, брежневками, которые расставлялись уже не по периметру квартала, формируя улицы и дворы, а в свободной манере микрорайона. Живописность композиции, иногда орнаментальность вида с птичьего полета сочетались с макромасштабом застройки — профиль улицы из 50 метров между фасадами проспекта Маркса превратился в 100 и 200 метров для крупных магистралей — как на Лукашевича и Маршала Жукова. Исторический город, масштаб которого был близок человеку трансформировался в социалистический — где главными были власть, производство и транспорт, инженерная инфраструктура. Микрорайон или спальный район стал символом функционального зонирования — жесткого деления города на территории где есть производство, жилье, деловая часть и рекреационная. Потребности жителей были учтены через систему нормирования и ступенчатое социально-культурное обслуживание — в каждом микрорайоне была школа и детсад, в районе — больница и библиотека, торговый центр, кинотеатр и административное здание, парк, на весь город — театр, филармония и так далее. Но не всё успевали построить и ввести в эксплуатацию, а тут еще и перестройка подоспела. Так что Новый Кировск и Рабочие практически остались без соответствующей инфраструктуры.

Слайд17Слайд18

Судьба микрорайонной застройки и ее социальный портрет оказалась незавидной. Эта модель при единовременном заселении льготных категорий жителей, которые не могли поддерживать среду и оплачивать содержание территории, стала приводить к появлению гетто. Сама по себе индустриальная технология домостроения производит недвижимость достаточно низкого качества, требующую реконструкции через несколько десятилетий. В мировой практике есть несколько радикальных примеров сноса микрорайонов — это Прют Иго в Сент-Луисе, некогда получивший престижные архитектурные премии; недавно были снесены многоэтажные башни в Глазго. Они превратились в гетто, куда отказывалась приезжать полиция и скорая. Слишком большое количество собственников и потеря управляемости, нарушенный масштаб дворов и потеря разделения территории на частную и общественную привели к тому, что территория микрорайонов стала ничейной, а следовательно деградировала. В Омске тем временем продолжается строительство многоэтажек на ул.Завертяева, на Московке, причем под брендом социального, доступного жилья.

Последствием другой концепции — автомобильного города происходит его расползание — жилая застройка, спальные районы и коттеджные посёлки захватывают всё большую территорию, в то время как внутренние ресурсы не используются и в городе остаются пустыри. В рамках этой концепции строятся крупные торговые моллы. Города мира столкнулись с проблемой вымирания (исторических) центров. Сами по себе хайвеи и эстакады создают пространственные барьеры для людей, жестко разделяя районы. Современные города садятся на транспортную диету, возвращая пространство дорог жителям, снижая скорости, сокращая количество автомобилей.

Обе концепции в мировой практике устарели лет на 40.

И обе модели сейчас переосмыслены — крупные магистрали, часто проложенные по берегам малых рек, убирают под землю или закрывают, разбивая парк и реализуя сложные девелоперские проекты, позволяющие связать расчлененные города. На иллюстрации —  недавний пример парка в Барселоне, которая в последние двадцать лет стала пионером урбанистики (100 лет назад Барселона стала пионером квартальной планировки).

Микрорайоны подвергаются реконструкции — и в Германии, например, была реализована пилотная программа (Stadtbau Ost), в рамках которой уменьшалось количество жителей в отдельных домах, а сами дома приобретали современный качественный архитектурный облик, становились энергоэффективными и приятными для проживания.

Не нужно тратить огромные ресурсы на создание инфраструктуры и среды, которая в цивилизованных странах уже подвергается коренной реконструкции.

Я не ставлю в качестве иллюстрации генеральный план города или иные предложения по застройке Омска, так называемые девелоперские проекты — они составляют современную локальную практику градостроительства, которая декларативно ориентирована на решение социальных проблем — обеспечения доступного жилья, решения транспортной проблемы и так далее.

Продолжение: http://fima-fr.livejournal.com/248077.html

Изображения – их открытых интернет-источников. Лекция проведена на некоммерческой основе.